Откройте «Русский крест»
Моя первая встреча с «Русским крестом» произошла в том месте, где, может быть, духовное открывается сильнее всего — на Русской Голгофе. Так называют Бутовский полигон. В этом месте в страшные годы репрессий 1937-1938 годов были уничтожены больше 20 тысяч человек, в том числе люди, претерпевшие за истинную веру в Бога. Сейчас здесь возвышается храм, а на обширной территории тянутся бесконечные, как чувство вины перед погибшими, могильные рвы, в которых они упокоены. В четвертую субботу по Пасхе на Русской Голгофе совершается торжественное Патриаршее богослужение под открытым небом в честь празднования Собора новомучеников, в Бутово пострадавших. Однажды мне тоже выпало счастье стать свидетелем этого события. В этот день здесь всегда многолюдно: духовенство, прихожане, родственники погибших, паломники. После завершения литургии мое внимание привлек высокий монах, одетый в длинное черное одеяние, с заткнутой за плетеный пояс тоненькой косичкой. Обликом своим он напоминал человека, жившего, быть может, несколько десятков, а то и сотен лет назад. Он шел как-то степенно. «Из Оптиной», — зашептались вокруг. Поравнявшись со мной, монах неожиданно молча протянул мне книжицу с названием на обложке — поэма «Русский крест» — и большой фотоснимок, с которого на меня смотрел седовласый старец. Кто этот человек мне станет известно позже, но его пронзительный взгляд с первого момента войдет в мою память навсегда.
Книга заняла свое место на полке, но постепенно приближаясь к «Русскому кресту», я сделала не одно открытие: что автор произведения — мой земляк, уроженец Брянщины Николай Мельников, что старец на фотографии – схиархимандрит Илий, духовник Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и братии Оптиной пустыни, что, прочитав поэму и увидев в ней всю боль русских людей, батюшка однажды сказал: «Эту поэму должны прочитать как можно больше людей», а потом искал Николая Мельникова по всему свету. К счастью, их встреча успела состояться до трагической гибели поэта.
Прикоснуться к «Русскому кресту» я решила лишь через год, придя домой из храма сразу после Пасхальной службы. В первый раз было пронзительно жаль непутевого русского мужика, заплутавшего в жизни и убиенного ради наживы в тот момент, когда душа напиталась жизнью. Ровно через год, в пасхальную ночь, я снова взялась перечитать «Русский крест». Удивительно, но с каждым прочтением мне открывались все новые и новые грани: ощущение безнадежности и тяжести, обиды, горечи, беды, оскудения сменилось мощным потоком света, который неудержимо стремился внутрь, наполняя жизненной силой. Должно быть символично, что это произведение попало ко мне на Русской Голгофе – в месте, где жажда жизни ощущается сильнее всего. Вот поэтому, увидеть спектакль, режиссером которого выступила родная сестра автора Валентина Шаронова, стало душевной необходимостью.
Вечером в день показа в фойе дома культуры было многолюдно. То, что происходило потом на сцене, иначе как исповедью не назовешь. Актеры, по великому счастью не имеющие академических школ за спиной, не пытались талантливо сыграть, изобразить особенный образ, а пронзительно жили на сцене, на разрыв, до капли каждый раз выливая в зал потоки скрытых обычно от посторонних глаз человеческих эмоций, которые стократно усиливали великолепные голоса певчих и уникально подобранный музыкальный материал. Завершилась постановка исполнением песни «Поставьте памятник деревне». Не сговариваясь, зрители рядами вставали со своих мест, утирали выступившие слезы и в едином порыве аплодировали таланту автора и актеров, но каждый вместе с тем думал и плакал о своем, о том, что сегодня именно для него открыл «Русский крест». И где-то внутри каждого забрезжил тот самый свет, в этом, пожалуй, и есть самое большое и удивительное открытие.
